Документы

Отношение к политике

ПИСЬМО

Генерала А.М. Драгомирова председателю Высшего монархического совета Н.Е. Маркову

о своем отношении к монархическим лозунгам

Милостивый государь Николай Евгеньевич. Ваше письмо от 9 (22) июля за № 308 получено мною 8 августа (нового стиля).

По-видимому, оно является возражением на те положения официального письма от 14 мая 1924 г. № 591, которое по поручению Совета объединенных офицерских обществ было послано мною как председателем исполнительного бюро местного отдела Общества русских офицеров в г. Крагуевац. Положения эти неоднократно были предметом обсуждения в Совете, в распоряжении которого были все необходимые данные для того, чтобы вынести по затронутому вопросу вполне обоснованные и определенные решения. Последние могли бы быть изменены лишь в случае доведения Вами до сведения Совета, через председателя его генерала от инфантерии Экка, новых данных, которые могли бы дать основание Совету пересмотреть свое решение по существу.

Поэтому я могу рассматривать Ваше письмо как лично мне адресованное и могу в ответ на него сообщить Вам только свое личное мнение, основанное на всестороннем знакомстве с офицерским корпусом, на продолжительной, более 35 лет, службе на всевозможных должностях до самых высоких командных и административных должностей включительно, наконец, на близком знакомстве с настоящим положением офицеров в эмиграции и с вероятным характером предстоящей им работы по восстановлению будущей Русской армии.

Своих взглядов я не скрываю, настойчиво стараюсь проводить их в жизнь всеми доступными мне способами и глубоко убежден, что, с точки зрения интересов будущей армии, всякое отступление от этих взглядов не только затруднит воссоздание былого могущества армии, но вместе с тем внесет и в остальную работу по восстановлению России неопределенность, неустойчивость и, кроме того, затянет ее на продолжительное время.

Если я позволю себе дольше обычного остановить Ваше внимание на изложенном ниже, то только исходя из глубочайшего уважения к Вашей высокопатриотической работе и глубокого убеждения в необходимости возможно скорее положить конец тому печальному разногласию, которое сопровождает нашу обоюдную текущую работу уже второй год.

Я, к сожалению, не располагаю достаточным временем, чтобы дать Вам по настоящему чрезвычайной важности вопросу подробное и исчерпывающее разъяснение и вынужден лишь кратко изложить Вам основные положения взгляда, мною проводимого и разделяемого весьма большим числом офицеров всех рангов, искренне заинтересовать в скорейшем воссоздании Русской армии на исторически бытовых началах и обладающих всеми необходимыми для сего качествами.

В конце прошлого года, после Вашего посещения Белграда, я по этому вопросу имел на частной квартире беседу с В.П. Скаржинским и указывал ему пути, которыми мы должны были бы идти совместно для достижения нашей общей цели. Предлагал ему для всестороннего разъяснения спорного вопроса о взаимоотношениях между политическими организациями и офицерскими профессиональными обществами организовать обсуждение этого вопроса в обстановке, гарантирующей спокойствие обсуждения и полное уважение к мнениям сторон. Но, к сожалению, мое предложение не встретило сочувствия и чрезвычайно серьезный вопрос остался висеть в воздухе. Вместо спокойного обсуждения его в надлежащей обстановке началась полемика, которая не замедлила перейти в открытое опорочивание действий офицерских обществ на страницах газет.

Этот путь, конечно, не мог способствовать разрешению спорного вопроса с пользою для дела и к общему удовлетворению обеих сторон.

Поэтому, если бы Вы, основываясь на Вашем высоком авторитете, сочли бы возможным поставить этот вопрос на обсуждение с привлечением к нему, с одной стороны, представителей монархических течений, а с другой — представителей той войсковой идеологии, которую провожу я и мои единомышленники, то я глубоко убежден, что мы не только могли бы, но и должны были бы сговориться для пользы того общего дела спасения нашей Родины и ее возрождении на исторически бытовых началах, к которому обе наши стороны стремятся.

При всем различии отправных точек зрения мы должны найти гармоническое сочетание, основываясь на древней формуле: «Истинная гармония создается не из унисона, а из гармонического сочетания разнородных звуков».

А если мы, несмотря на все наши старания и обоюдную добрую волю, этого сочетания не найдем, то не стоит вести и борьбу за наши идеалы, ибо, идя тем путем взаимных раздоров, каким мы шли до сих пор, мы не приближали дня освобождения нашего отечества от ига красного Интернационала, а, наоборот, отдаляли.

Перехожу теперь к основным положениям, о которых я уже упоминал выше и на коих основываются действия сторонников военной идеологии.

1. После свержения советской власти первою заботой новой национальной (вероятно, диктаторской) власти будет спешное принятие мер по воссозданию вооруженной силы на основах железной дисциплины и беспрекословного повиновения верховному вождю.

2. Основою новой армии, по необходимости, явятся те части Красной армии, усилиями коих советская власть будет сброшена и которые на короткое время неизбежно явятся хозяевами положения и дадут опору той временной власти, которая при этом образуется из элементов, находящихся под рукою, на месте.

3. Тот начальствующий состав Красной армии, который совершит переворот, а затем сумеет стать на национальный путь и выдвинет исторические лозунги, за которыми пойдет весь народ, по необходимости останется у власти и первый начнет перевоспитывать Красную армию на основах, близких к тем историческим бытовым началам, которые способствовали созданию векового могущества старой императорской армии.

4. Однако несомненно, что от революционной идеологии, которая настойчиво проводилась в Красной армии в течение продолжительного советского владычества и успела влить классовую отраву в души многих, даже наиболее стойких и убежденных сторонников исторического порядка, переход к новым национальным порядкам окажется многим не под силу. Продолжительный моральный гнет даром не проходит.

5. Только с той минуты бывшая Красная армия станет на прочный путь воссоздания на исторически бытовых началах и начнет становиться могучей силой и приобретет право вновь именоваться Русской армией, когда во главе ее, в соответствии с нашими горячими желаниями, станет верховный вождь великий князь Николай Николаевич, а в состав ее кадров вольется широкой волной русское офицерство, не прошедшее через унизительную службу врагам своего народа – советской власти, не утратившее в эмиграции своих военных профессиональных качеств и сохранившее в высокой мере способность к жертвенному порыву и готовность принести жизнь на службу Отечеству.

6. Предыдущее условие является краеугольным для создания действительности прочной национальной армии, решительно отбросившей всякие «приобретения». Оно будет выполнено только тогда, если в армию вольется свежая струя офицеров-профессионалов, сохранивших в высокой мере моральные, физические и умственные качества, необходимые для всякого начальника, обладающих всеми познаниями по своей специальности в том объеме, какого требует современная война, наконец, и это едва ли не самое главное условие, представляющих собою единую дружную семью, в которой все ее члены одинаково думают, одинаково чувствуют, с полуслова понимают друг друга, связаны общей любовью или, по меньшей мере, уважением и связаны могучей круговой порукой и готовностью взаимно выручать друг друга в трудных положениях. Только такая сильная своим единодушием офицерская среда будет в состоянии в короткое время явиться тем путеводным маяком, который укажет возрождающейся Русской армии твердый и ясный путь для быстрого ее воссоздания.

7. Если вместо такой единодушной среды офицеров в Красную армию вольются из эмиграции офицеры, потерявшие нравственный облик, офицеры, отставшие в своем военном деле, запутавшиеся в различных политических течениях и контроверзах, потерявшие даже наружное уважение один к другому, взаимно друг другу не доверяющие и друг с другом даже не разговаривающие, то их влияние в будущей армии ни с чем не сравнимо по тому громадному вреду, который они ей причиняют.

Таким офицерам, если они не хотят быть самыми большими преступниками перед своей Родиной, лучше совсем в армию не показываться. Она сама без них скорее найдет верный национальный путь, чем при их сотрудничестве.

8. Офицеров первой категории (указанной в пункте 6) могут создать только военные общества профессионального типа, сорганизованные по специальным родам войск и службы и выбросившие из своего обихода всякий даже намек на политику.

Их сила должна заключаться: а) в объединении всех офицеров известной специальности в одну дружную семью, оказывающую своим членам помощь всеми возможными способами, и б) в создании такой умственной и нравственной обстановки, которая располагала бы членов общества к самоусовершенствованию в своей специальности, вызывала бы здоровое и полезное соревнование и способствовала бы сохранению в них, невзирая на тяготы настоящей беженской жизни, всякого сознания лежащих на них нравственных обязательств, неразрывно связанных со званием офицера.

9. Полное устранение от активного участия в политических организациях всех направлений и видов для всякого офицера, желающего продолжать службу в армии и способствовать ее возрождению, есть обязательное условие, не допускающее никаких отступлений — никаких компромиссов.

10. Стремление некоторых политических организаций выступить с разъяснениями, как офицеры должны организовываться в общества и руководить деятельностью последних, является с точки зрения представителей военной идеологии, делом чрезвычайно вредным и в корне подрывающим всякую возможность сорганизовать офицеров на сколько-нибудь здоровых началах.

Эти стремления попутно обнаруживают: крайнее легкомыслие суждений по вопросу столь важному и от которого зависит успех воссоздания будущей русской вооруженной силы и б) незнакомство даже с теми законами, которые они пытаются разъяснить и которыми всегда руководствовалась старая русская армия.

В приложении к настоящему приведена выписка из ста­тей 945 и 947 кн. VII С.В.П. 1869, издание 2-е, которые дают ответ на этот вопрос с такой исчерпывающей полнотой, который не допускает никаких кривотолков.

11. Кроме объединения офицеров в военные общества по специальностям, необходимо еще и объединение отдельных обществ между собою в один общий союз, символизирующий будущую единую Русскую армию. Это объединение будет закончено и приобретет только тогда всю силу и значение, когда будет практически достигнуто объединение русских офицерских обществ всего света вокруг одного центра. К этому дело идет, хотя и медленно.

12. Вышеуказанное объединение всех русских офицеров, разбросанных по всему свету, вокруг одного центра само собою определяет, что оно должно быть сделано вокруг одного лица, когда лицо это ясно выразит свою волю и даст по этому поводу надлежащие распоряжения, для всех одинаково и безусловно обязательные.

Пока таких распоряжений не оглашено, офицерское объединение должно состояться вокруг той воинской группы, которая представляет собою наиболее прочную организацию, созданную силою событий и своею фактической деятельностью в течение всего революционного периода, показавшей не на словах, а на деле свою способность к организации и жертвенную готовность служить своей Родине до последней капли крови.

Единственной наличной организацией такого рода являются остатки Русской армии, расселенные на Балканах и которые, кроме героической трехлетней эпической борьбы против советской власти, создали еще беспримерную галлиполийскую и лемносскую школы воспитания русского офицера и солдата в духе глубокого преклонения перед историей и к традициям русской императорской армии и выковали из них такой элемент, с которым по моральной стойкости любви к Родине и твердости в долге ни одна ныне существующая организация даже близко стать не может.

Игнорирование из-за политической подозрительности этого элемента, попытки создавать новые объединения в стороне от этой группы, крещенной огнем, кровью и железом, суть не более как одно из самых вопиющих применений общерусского анархизма: стремления разрушать все существующее, не обеспечив себя предварительным созданием чего-либо ценного и прочного.

13. История последних трех-четырех лет совершенно ясно показала, что ни одна из новых офицерских организаций, создавшихся среди военной эмиграции, разделенной по различным странам Европы и старавшихся обособиться от армии, до сих пор не только не сумела прочно объединить значительное число русского офицерства, но даже сколько-нибудь твердо сама стать на ноги.

14. Опыт «самостийных» организаций был сделан. Последствия его очевидны для всякого близко стоящего к офицерской среде и болеющего душою при виде медленного, но постоянного распыления и понижения ее военной пригодности.

Дальнейшее способствование этому явлению, которое я как военный считаю самым тяжелым фактом в жизни нашей эмиграции, явилось бы преступлением по отношению к армии и России, которое даром для виновников его не пройдет.

Есть такие законы, нарушение коих немедленно обрушивается на головы их нарушителей. Законы, на коих покоится могущество вооруженной силы и которые для армий всего света, несмотря на их национальные и иные различия, всегда были, есть и будут одни и те же, относятся к числу тех, расплата за нарушение коих наступает всего скорее...

1917-й год еще у всех в памяти...

 * * *

На этом я заканчиваю изложение своих предложений.

Они не плод фантазии или однообразного увлечения, а выстраданы всей минувшей моей службой и окончательно закристаллизовались за годы русской службы.

Для всякого желающего сделать из них практические выводы – материала они дадут достаточно.

Заключительный вывод из всего предыдущего только один: если Вы желаете скорого воссоздания русской армии и скорого восстановления России на исторических началах – не губите того драгоценного кадра, которым гордится русская эмиграция.

Дайте ему возможность самому, без Вашего попечительного участия, спокойно объединиться вокруг остатков армии, которые всем своим прошлым показали, что достойны стать центром такого объединения.

Дайте ему возможность всеми своими помыслами уйти в систематическую повседневную усидчивую работу по усовершенствованию в своей специальности, которая после мировой войны стала так сложна и обширна, что не допускает одновременного занятия никаким иным делом.

Дайте ему возможность жить своей традиционной офицерской идеологией, которая ничего общего с идеологией политических деятелей не имеет. Условия службы и работы военных, нравственные обязательства, на них возлагаемые званием воина, наконец, корпоративные традиции, создававшиеся веками и закрепленные на многочисленных полях сражений - совершенно несовместимы с теми приемами и условиями работы, которыми сопровождается всякая политическая работа. Вовлечение в нее офицера, под каким бы то ни было предлогом, не может ни к чему иному привести, как к гибели офицерского корпуса как такового. Это явление нынче уже происходит. Пора положить ему предел. Сумеем мы сохранить офицерский корпус - будет у нас и армия и Россия. Не сумеем - тогда нашему поколению не видать Рос­сии как своих ушей.

 * * *

В заключение я позволю себе высказать свое личное мнение по поводу двух указаний Вашего письма, которые меня крайне удивили. Первое говорит, что будто бы в письме, распространяемом за моею подписью, имеется указание, «несогласное с действительностью», - «будто монархическое объединение в Белграде, содействуя образованию Общества участников Великой войны, преследовало цель отторжения от расселенной на Балканах армии возможно большего числа офицеров, дабы уменьшить силу и влияние армии и ослабить престиж ее Главнокомандующего».

Я категорически утверждаю, что такого указания в пись­ме № 591 нет.

В п. 1 этого письма совершенно ясно указано, что такую цель себе ставили первые инициаторы учреждения нового Общества участников Великой войны.

Это указание основано на совершенно неоспоримых для меня фактах, так как я сам был тем лицом, к которому в мае 1923 года обратился делегат одной монархической группировки с предложением, чтобы я стал во главе возникающего общества. При этом они совершенно откровенно высказали мне ту цель, к которой они стремятся. Я категорически отказался принимать какое-либо участие в подобном предательстве. Один из названных делегатов оказался потом в числе членов правления названного общества.

Роль Белградского монархического объединения, о кото­рой я знаю со слов самого В.П. Скаржинского, заключалась лишь в том, что оно приняло меры к подбору состава правления нарождавшегося общества таким образом, чтобы его политический облик соответствовал идеологии монархического объединения, дабы тем вырвать из рук представителей легитимизма, к числу которых принадлежали первые инициаторы.

Все это совершенно точно изложено в п. 1 и 2 письма № 591, и потому обвинение в «несогласии с действительностью» должно быть взято Вами назад, как явно неправильное.

Второе указание - на успокоение будто бы внесенного Высшим монархическим советом в офицерскую среду – нуждается в серьезных поправках, причем я буду говорить не про высший совет, а лишь о деятельности белградского объединения, более близко нами ощущаемого.

Перечислю краткие этапы, которые то усиливали, то ослабляли брожение в офицерских кругах.

1) Создание нового Общества участников Великой войны (при непосредственном участии белградского монархического объединения) с определенным стремлением - «противопоставить идее объединения исключительно около армии идею создания единого, мощного офицерского союза с вполне авторитетным центром»3, внесло в офицерскую среду сильное брожение, раскол и надолго отравило спокойную работу всех прежних обществ, объединенных вокруг армии.

2) Речь 21 октября 1923 г. В.П. Скаржинского, распубликованная в № 4 «Старого времени», с указанием, как офицеры должны относиться к распоряжениям Главнокомандующего, произвела крайне тяжелое впечатление и вызвала немало задоров.

3) Ваш приезд в Белград и Ваш публичный доклад 4 ноября того же года, в котором Вы в нескольких теплых словах отдали должное армии и ее Главнокомандующему и приветствовали объединение вокруг нее, произвели отличное впечатление, вызвали большое удовлетворение и успокоение страстей. Ваш приезд считался началом новой эры нормальных взаимоотношений. К сожалению, это настроение долго не удержалось.

4) В марте месяце 1924 г. в «Еженедельнике Высшего монархического совета» появилось опять то же злополучное разъяснение, которое уже раздавал В.П. Скаржинский, о политических правах офицеров, о том, как они должны относиться к распоряжениям Главнокомандующего и пр.

Эффект получился опять такой же, какой был осенью 1923 г., но с некоторыми новыми оттенками. Среди весьма многих офицеров выявилось крайнее возмущение вмешательством политической организации в офицерские дела.

Результатом этого возмущения было циркулярное обращение Совета объединенных офицерских обществ от 7 мая 1923 г. ко всем офицерам с предостережением против таких обращений политических организаций.

Таким образом, того успокоения, о котором Вы пишете, мы, офицеры, стоящие в стороне от активной политики, до сих пор еще не видели, но, однако, горячо его жаждем в интересах общего нашего дела.

Настоящее успокоение будет только тогда достигнуто, когда мы, отбросив взаимную подозрительность и отказавшись от вмешательства в область, лежащую вне нашей компетентности, станем на путь честного соглашения.

Наша цель одна. В ней разногласия нет. Но пути, которыми мы должны идти, — различны и определяются нашими специфическими особенностями. Попытка нас смешать вместе, из подозрительного опасения, чтобы мы как не разошлись, приводит только к тому, что мы мешаем друг другу, ссоримся и в конце концов становимся врагами, еще даже не приступив к практическому осуществлению нашего патриотического подвига.

Я хотел бы верить, что настоящее письмо разъяснит Вам нашу точку зрения, а Ваша мудрость подскажет Вам и выход из нынешнего тупика.

Примите уверения в совершенном уважении.

...К предыдущему                                   К следующему...

Официальный сайт 1 отдела Русского Обще-Воинского Союза.

Редакция: Подпоручик Алексей Белкин. e-mail: 1otdelrovs@mail.ru         Начальник 1 отдела РОВС: Подпоручик А.С. Терзов; e-mail: terzov@bk.ru